Разгромить Японию

Британский премьер-министр Эттли 17 августа спешил поздравить Сталина: «Шлю Вам свои горячие поздравления с наступлением мира и с полной победой наших объединенных армий над последней из наций-агрессоров.

Теперь перед нами открывается перспектива создания нового духа среди народов, который устранит подозрение и боязнь войны и заменит их доверием и сотрудничеством, без которых у мира будет мало надежд. В связи с этим я искренне надеюсь, что та дружба и взаимопонимание, которые установились между СССР и Соединенным Королевством в течение войны, сохранятся и еще более укрепятся в годы восстановления и что наш союзный договор явится основой тесного и прочного сотрудничества между нами».

У англичан в тот день, как мы скоро увидим, появятся новые большие заботы.



Основания чувствовать себя победителями у союзников добавились после повторного радиообращения императора Хирохито. На сей раз оно носило название «Рескрипт солдатам и военным морякам».

- Теперь, когда в войну вступила Россия, дальнейшее продолжение войны с точки зрения внутренней и внешней обстановки в нашей стране повлекло бы за собой новые жертвы и страдания и могло бы привести к потере основ нашей империи, - утверждал микадо.

«Интересно, что необходимость капитуляции в этих документах, трактовалась по-разному, - подмечает в этой связи Александр Ландау. - В первом документе, предназначенном для широких кругов населения, император сделал упор на атомные бомбардировки и вытекающую отсюда обязанность спасти жизнь всей японской нации и всю мировую цивилизацию заодно. По его словам, духи предков не одобрили бы иного образа действий. О Советском Союзе не было сказано ни слова – вероятно, чтобы не поощрять левые силы, продолжавшие действовать в глубоком подполье. Зато в рескрипте, обращенном к военнослужащим, Хирохито не счел нужным даже упоминать о бомбардировках Хиросимы и Нагасаки, а упор сделал на катастрофические для императорской армии результаты советского вторжения в Маньчжурию – офицерам, солдатам и матросам этот аргумент был понятнее, поскольку атомные бомбы не повредили военных объектов и не затронули ни одной воинской части».

После выступления тэнно по радио японские части и соединения на большинстве оккупированных территорий стали готовиться к капитуляции, но в Маньчжурии бои продолжались, как и прежде. Почему? Уловки не прекращались. «Император – то ли случайно, то ли умышленно – приказал прекратить боевые действия, но не отдал войскам приказ сложить оружие (значит, и сдаться в плен). Опираясь на это умолчание, командиры соединений Квантунской армии не вели наступательных операций (а сложившаяся обстановка им этого и так не позволяла), но при подходе советских войск к тому или иному городу или укрепленному району отказывались сложить оружие и сдаться в плен».



Последнее крупное сражение советско-японской войны произошло в Муданьцзяне, где сосредоточилась мощная группировка императорских войск. 17 августа она оказалась полуокруженной. Соединения 1-й Краснознаменной армии подошли к городу с севера, 5-й армии – с востока. К штурму изготовились дивизии и бригады 26-го стрелкового корпуса. Было решено нанести одновременные удары с двух направлений. 22-я стрелковая дивизия, форсировав реку Муданьцзян, врывалась в северо-западную часть города, 300-я стрелковая дивизия с 257-й танковой бригадой атаковала его восточный и юго-восточный районы. Бои были жестокие, бойцы не раз сходились в рукопашных схватках. Японцы не выдержали натиска и оставили Муданьцзян. После этого Квантунская армия, потеряв там 40 тысяч солдат и офицеров, значительно снизила свою боевую активность.

Группа Плиева штурмовала город Жэхэ: «Главные силы 59-й советской кавалерийской дивизии подошли и развернули боевые порядки на восточных склонах высот, прилегающих непосредственно к городу. Передовой отряд 8-й монгольской кавалерийской дивизии также развернулся на подступах к Жэхэ с севера. Южнее Жэхэ полк полковника Осадчука, захватив мост через реку Луаньхэ, задержал колонну автомашин, в которых ехали китайские власти провинции Жэхэ, а также семьи японских офицеров… Никамура поспешил прислать парламентеров…

В город вступили части 59-й советской кавалерийской дивизии. И каковы были мои удивление и радость, когда я узнал, что с севера в город вошел усиленный передовой отряд 8-й монгольской кавалерийской дивизии во главе с командиром 23-го полка майором Дугаржавом!..

Когда штаб армии разместился в японском военном городке, поблизости от крепости, мне показали найденную в штабе японскую географическую карту. Территория нашей Родины вплоть до Уральского хребта была окрашена в тот же голубой цвет, что и японские острова. Надпись гласила: "Великая западная колония Японской империи"!

Ночь в городе прошла неспокойно. С наступлением темноты несколько еще не разоруженных подразделений обстреляли наши позиции в восточной части города и в некоторых других местах.

То там, то здесь происходили запоздалые "вспышки воинской доблести" небольших групп и подразделений, просочившихся из крепости; дело доходило даже до применения артиллерии прямой наводкой. К утру все сопротивлявшиеся подразделения были пленены или уничтожены».

Семнадцатого августа главнокомандующий Квантунской армией Ямада наконец-то впервые обратился к Василевскому с предложением начать переговоры о прекращении военных действий. Одновременно Ямада уведомил советское командование, что он отдал приказ своим войскам о прекращении боевых действий и сдаче оружия.

Вот как об этом рассказывал сам Василевский: «17 августа, окончательно потеряв управление разрозненными войсками и сознавая бессмысленность дальнейшего сопротивления, главнокомандующий Квантунской армией генерал Отодзо Ямада отдал приказ начать переговоры с советским Главнокомандованием на Дальнем Востоке.

В 17 часов 17 августа от главнокомандующего Квантунской армией была принята радиограмма о том, что он отдал японским войскам приказ немедленно прекратить военные действия и сдать оружие советским войскам, а в 19 часов в расположение войск 1-го Дальневосточного фронта с японского самолета были сброшены два вымпела с обращением штаба 1-го фронта Квантунской армии о прекращении военных действий.

Однако на большинстве участков японские войска продолжали не только оказывать сопротивление, но местами переходили в контратаки.

В связи с этим я вынужден был тогда же передать генералу Ямада следующую радиограмму: "… Предлагаю командующему войсками Квантунской армии с 12 часов 20 августа прекратить всякие боевые действия против советских войск на всем фронте, сложить оружие и сдаться в плен. Указанный выше срок дается для того, чтобы штаб Квантунской армии мог довести приказ о прекращении сопротивления и сдаче в плен до всех своих войск. Как только японские войска начнут сдавать оружие, советские войска прекратят боевые действия"».

Дуглас Макартур в тот день издал общий приказ, в котором, к частности, предписывалось, чтобы «японские войска в Китае (за исключением Маньчжурии), на Тайване и в Индонезии севернее 16-й параллели капитулировали только перед войсками Чан Кайши». Территорию Китая, где находились японские войска, разделили на 15 зон, и в каждую назначили командующего. И именно ему соответствующие японские войска должные были сдаться, передав акты о капитуляции, все вооружение и снаряжение. Северный Вьетнам составил шестнадцатую зону.



17 августа произошло еще одной важное историческое событие, прямо связанное с войной с Японией (и добавившее забот англичанам – и не только). Была провозглашена независимая Индонезийская республика.

Индонезия до войны уже три века была самой большой голландской колонией. Еще в 1937 году борцы за независимость Голландской Ост-Индии сумели преодолеть разногласия и добиться единства действий. Лидеры радикального крыла Национальной партии (НПИ) и коммунисты объединились в рамках Движения индонезийского народа (Гериндо). Многие руководители движения оказались в тюрьме. И они не вышли на свободу после того, как сами Нидерланды летом 1940 года были оккупированы немцами.

В августе 1940 года перебравшееся в Лондон правительство заявило о неизменности правового статуса Голландской Ост-Индии. Колониальная администрация сохранила лояльность правительству в изгнании, не собиралась ничего менять и поддерживала связи с британскими военными. Только в мае 1941 года королева Нидерландов Вильгельмина, выступая по лондонскому радио, туманно намекнула на возможность установления «новых отношений» между Голландией и «ее Индией» после окончания мировой войны.

Борцы же за независимость Индонезии не намеревались ждать милостей от колониальных властей. В сентябре 1941 года второй Конгресс индонезийского народа, представлявший большинство местного населения, провозгласил себя Народной ассамблеей – своего рода парламентом, который будет работать до проведения выборов.

Главным богатством Индонезии считалась нефть, страна была ее экспортером номер один в Восточной Азии. За нефть и развернулась борьба держав. Высокую заинтересованность в ней проявляла Япония, особенно после того, как в октябре 1941 года Рузвельт ввел эмбарго на поставку американской нефти агрессорам (что, помимо прочего, подтолкнуло японцев к войне с США).

Уже через неделю после Пёрл-Харбора - 14 декабря 1941 года - японские войска десантировались на севере острова Борнео, где уже более трех десятилетий функционировали основные индонезийские нефтепромыслы. Силы союзников на островах Зондского архипелага по своей численности никак не уступали японским экспедиционным силам, но с вооружением и боевым духом дела обстояли хуже.

Япония объявила войну Голландии вечером 10 января 1942 года. В битве в Яванском море в конце января японцы уничтожили объединенный голландский, британский, австралийский и американский флот. Бои на островах длились два с половиной месяца.

Каждый из союзников воевал сам за себя. Англичане больше думали о том, как удержать Сингапур и Малайю, американцы ограничились символической помощью. Голландцам воевать было почти нечем. После высадки японских войск на Яве 28 февраля главный и самый густонаселенный остров Ост-Индии был сдан фактически без сопротивления – там почти не было нефти.

Союзники потеряли убитыми 2,5 тысячи солдат и офицеров, японцы – 650 человек. Основная масса голландских, американских, английских и австралийских воинов, входивших в объединенные силы, сдалась в плен. В плен попали 65 тысяч голландских военнослужащих, 25 тысяч бойцов союзников, было интернировано 80 тысяч граждан западных стран. Индонезийцы не оказали колониальным властям никакой поддержки. 8 марта 1942 года голландский генерал-губернатор сдался в Батавии (как голландцы называли Джакарту), колониальный режим пал. Голландцы и индонезийцы успели взорвать буровые установки. Взбешенные победители в отместку немедленно казнили многих пленных.

Японцы сделали несколько вещей, которые потом пригодятся Индонезии в ее борьбе за независимость.

Во-первых, они уничтожили голландскую колониальную администрацию.

В-вторых, они запретили использование голландского и английского языков в системе образования. Пока народ только учил японский, преподавание перешло на индонезийский, как и делопроизводство.

В-третьих, японцы проводили военную подготовку молодых людей, комплектуя марионеточные воинские части. Именно они и составят в будущем костяк индонезийской армии.

В-четвертых, японцы освободили из тюрем борцов с голландским колониальным режимом. Без этого им было бы сложно управлять огромной страной.

Индонезия превосходила Японию по площади – почти 2 млн кв. км – в пять с половиной раз. И не уступала по численности населения – 75 млн человек. Японцам, действовавшим и кнутом, и пряником, хотелось предстать перед жителями Юго-Восточной Азии (ЮВА) в качестве освободителей от колониального ига и тем обелить собственный колониальный режим. Первое время этому склонна была верить некоторая часть населения. Открытого сопротивления японцам индонезийцы поначалу не оказывали - в отличие от жителей Филиппин или Французского Индокитая.

Японцы освободили из тюрем и ссылки видных деятелей НПИ, включая ее лидера Сукарно, который отбывал наказание в тюрьме на острове Флорес и был перевезен японцами на Яву.

Там японцы же организовали его встречу с Мохаммадом Хаттой и Сутаном Шариром, которые ранее возглавляли соперничавшее с НПИ движение Индонезийского национального просвещения (ИНП), а затем отбывали ссылку в Новой Гвинее. Японцы же предложили им договориться о совместных действиях, основой для которых стали слова Сукарно: «Мы с вами посеяли семена независимости, пусть теперь японцы их выращивают».

Сукарно и Хатта, разделяя идеи «Азии для азиатов», пошли на сотрудничество с японской администрацией. Они помогли мобилизации индонезийцев на выполнение разного рода работ в интересах японской армии.

Шариф же, похоже, по согласованию с коллегами, занялся организацией подпольного Сопротивления. Над тем же уже работал Амир Шарифуддин Харахап - марксист, имевший связи и с коммунистическим подпольем. Коммунистическая партия Индонезии (КПИ) оставалась бескомпромиссной силой, противостоявшей японской оккупации. Собственно, у нее не было выбора: коммунистам и их сторонникам оккупантами было уготовано только физическое уничтожение – к этому противнику японцы были совершенно безжалостны повсюду, где устанавливалась их власть. На Шарифа руководством НПИ и ИНП была возложена задача присматривать за Шарифуддином, чтобы не допустить перехода контроля над движением Сопротивления к коммунистам.

В рамках создания системы политического контроля японцы разрешили в марте 1943 года сформироваться национальной партии Центр народных сил (Путера). Сукарно стал ее председателем, а заместителями Хатта и два исламских деятеля – Мансур и Деванторо. Почти одновременно началось формирование местного ополчения под названием ПЕТА («Защитники Отечества»). К 1945 году в его рядах будет числиться около 40 тысяч человек. Японцы стремились тем самым восполнить нехватку собственных сил, причем на ПЕТА возлагалась также задача обороны побережья от возможной высадки англо-американцев.

Благодушие или равнодушие индонезийцев к японцам сменялось ненавистью довольно быстро. Экономика Индонезии деградировала. Природные ресурсы – нефть, каучук, олово, бокситы – текли в Японию. Печатавшаяся оккупационными властями валюта котировалась за 2,5% от номинала. Производство продовольствия для внутреннего рынка упало, начался голод.

Осуществлялась программа «ромуша», в соответствии с которой все трудоспособные мужчины обязаны были бесплатно работать для целей войны, что затронуло каждую семью. Строили железные дороги, шоссе, корабли. Сотни тысяч индонезийцев отравили на строительство бирмано-тайландской железной дороги и на другие японские проекты по всей ЮВА.

Контролировать население становилось возможным только путем террора. К концу войны Индонезия недосчиталась 6 процентов своих жителей – 4 миллионов мирных граждан, которые стали жертвами японского оккупационного режима. Любые проявления несогласия карались исключительно смертной казнью, чаще через отсечение головы, но не брезговали и расстрелами.

Однако по мере того, как Япония стала терпеть поражения на фронтах войны, в Токио росло стремление ослабить колониальную хватку. И потому, что на нее уже не было сил. И потому, что хотели создать дополнительные проблемы бывшим колонизатором. И потому, что намеревались опереться на воинские формирования завоеванных стран. В сентябре 1944 года премьер-министр Японии заявил в парламенте, что Индонезии будет предоставлена независимость – после победы Японии во Второй мировой войне.

Но система японской власти стала сыпаться задолго до ее капитуляции. В феврале 1945 года в провинции Восточная Ява восстал целый батальон ПЕТА. В этих условиях Сукарно и его соратники предпочли не форсировать события и постарались не допустить перерастания отдельных выступлений в массовую войну против захватчиков. При этом и Сукарно, и Хатта сумели сохранить высокий авторитет среди индонезийцев, ухитрившись не запятнать себя прямой поддержкой репрессивных действий оккупационной власти.

К власти устремилось и движение Сопротивления, в рядах которого преобладали коммунисты и сочувствующие им политики вроде Амира Шарифуддина. Голландское колониальное правительство, укрывшееся в Австралии, уже сидело на чемоданах, тоже готовясь к возвращению на штыках союзников.

В марте японцы, которым стало уже не до долговременных политических маневров, начали подготовку к провозглашению независимости Индонезии. Токио отчаянно нуждался в каждом союзнике, особенно когда западные державы начали операции на архипелаге. «1 мая австралийская 9-я дивизия, поддержанная американскими и австралийскими морскими и воздушными силами, высадилась в Таракане, на Голландском Борнео, - писал Черчилль. - В июне австралийцы заняли Бруней и Саравак. За этим 1 июля последовала высадка в Баликпапане австралийской 7-й дивизии, которую поддерживали голландские, американские, австралийские военно-морские силы».

В Джакарте японцами был создан комитет по изучению вопроса о подготовке индонезийской независимости, куда вошли и Сукарно, и Хатта.

На его заседании 1 июня Сукарно сформулировал свои знаменитые «пять принципов» (Панча Сила), которые лягут в основу официальной идеологии Индонезии и станут очень популярны в Движении неприсоединения:

«1. Вера в единого Бога.

2. Справедливая и цивилизованная гуманность.

3. Единство страны.

4. Демократия, направляемая разумной политикой консультаций и представительства.

5. Осуществление социальной справедливости для всего народа».

- Давайте исповедовать наши верования, будь мы мусульманами или христианами, в цивилизованной форме, - говорил Сукарно под бурные аплодисменты. - Это означает взаимное уважение. На основе этих пяти принципов мы построим государство Индонезия, которое будет устойчивым и вечным.

Комитет, обсуждая формы устройства будущего независимого государства, решил провозгласить президентскую республику. «Японцы не возражали – им то Индонезия в любом случае еще виделась в качестве зависимой от Японии страны, которая так или иначе будет подчиняться престолу божественного тэнно, или императора, как его называли европейцы и американцы». Эти соображения лежали в основе указаний, которые получил из Токио в конце июля маршал Хисаити Тэраути, главнокомандующий японскими вооруженными силами в Юго-Восточной Азии (его ставка находилась в Сайгоне):

1. Император в принципе согласен даровать Индонезии государственную независимость. 2. Спешить с реализацией этого положения не следует. 3. Если же опасность войны с СССР станет реальной, то независимость Индонезии должна быть провозглашена безотлагательно.

Тэраути стал готовить почву для выполнения императорского указа. 6 августа он вызвал Сукарно и Хатту в свою штаб-квартиру в Сайгоне и заявил, что японское правительство «передает дело индонезийской независимости» в их руки. Официальная церемония передачи власти была назначена на 18 августа.

Сукарно и Хатта вернулись в Джакарту 15 августа, в день, когда Хирохито призывал японскую нацию перенести непереносимое, и сразу оказались втянуты в водоворот бурных событий. В тот день в Джакарте на совещании руководства подпольных групп Сопротивления, в котором преобладали левые силы, единодушно решили: народ должен сам провозгласить независимость, а не получить ее в дар из рук японцев. И что осуществить этот акт должны самые авторитетные национальные лидеры – Сукарно и Мухаммад Хатта.

Но те - осторожные политики, привыкшие к лавированию, - отказались от сделанного предложения. В ночь на 16 августа подпольщики похитили Сукарно и Хатту и вывезли их в расположение ближайшего восставшего против японцев батальона ПЕТА. Его бойцы, не подозревавшие о похищении, встретили признанных вождей борьбы за независимость с восторгом. Вдохновленные отряды ПЕТА заняли пригороды и окраины Джакарты. Налицо революционная ситуация.

Сукарно и Хатта все еще опасались японцев. Вечером 16 августа они настояли на внеочередном заседании Комитета по изучению вопроса о подготовке индонезийской независимости, причем в доме вице-адмирала Маэда, командующего японским флотом в районе Зондского архипелага. Получив согласие японцев, утром 17 августа Сукарно зачитал на площади перед домом Декларацию независимости. Десятки тысяч индонезийцев встретили это событие громом оваций. Весть мгновенно облетела страну, всюду прошли массовые демонстрации и митинги в поддержку независимости. Срывали японские флаги и заменяли их национальной эмблемой. Через два дня был объявлен состав первого правительства Республики Индонезия во главе с Сукарно – он стал президентом, а вице-президентом – Хатта.

Еще через несколько дней правительство приняло резолюцию: власть Нидерландов над архипелагом завершилась в марте 1942 года, когда метрополия не смогла защитить индонезийцев от агрессии, не обеспечила их безопасность и благосостояние.

Однако радоваться обретенной 17 августа 1945 года независимости пришлось недолго. Забежим вперед.

Американцы правительство Индонезии не признали, чтобы не раздражать ни голландцев, ни - еще больше - англичан, озабоченных сохранением собственной империи и потому готовых защищать интересы других колониальных держав, чтобы не создавать ненужных прецедентов. Но подавлять движение за независимость в Индонезии США не собирались. Голландцы были полны решимости восстановить свое колониальное господство, но не имели для этого сил и средств. Зато британское лейбористское правительство Эттли оказалось готово применить силу против любых борцов за независимость, даже если еще вчера вместе с ними воевали против японцев. Англичане и взяли на себя миссию защиты колониальных интересов всех метрополий, включая Францию и Голландию, в ЮВА.

Лорд Маунтбеттен – адмирал флота и Первый морской лорд, дядя будущего супруга королевы Елизаветы II – принца Филиппа, герцога Эдинбургского – ощущал слабость английских военных возможностей и потому обратился к маршалу Тэраути.

Маунтбеттен попытался возложить на войска побежденной Японии ответственность за поддержание порядка в Голландской Ост-Индии до прибытия туда войск союзников, чтобы не допускать капитуляции японцев перед «самозванцами». Японцы эти требования отвергли и вскоре сдались отрядам индонезийского сопротивления.

Тогда в конце сентября англичане под командованием генерал-лейтенанта сэра Александера Филипа Кристисона - под предлогом вывоза японских солдат и освобожденных военнопленных из союзных стран - направили десанты на Яву и Суматру, австралийские войска были высажены на Калимантан, Сулавеси, Молуккские и Малые Зондские острова, а американцы взяли на себя западную часть Новой Гвинеи.

Сукарно благоразумно пытался не доводить дело до вооруженного конфликта с союзниками и дал указание не противодействовать англичанам, если их целью является лишь вывоз пленных. Но вскоре стали прибывать подкрепления в лице голландцев, которые заявили, что индонезийцы подлежат разоружению, поскольку сотрудничали с японцами.

Сукарно подписал декрет о создании Национальной армии Индонезии (НАИ). Функции армии взяли на себя бывшие батальоны ПЕТА, партизанские отряды Сопротивления и народного ополчения. И голландцы, и их союзники англичане бросили войска, артиллерию и танки против сторонников нового правительства Индонезии. Началась первая война за независимость Индонезии.

Республиканцы на Суматре и Яве держались стойко, несмотря на превосходство европейцев в вооружении и боевой технике. 10 октября союзники пошли на штурм города Семаранг на северном побережье Явы, бросив вперед отряды, укомплектованные пленными японцами. Патриоты продержались пять дней. 25 октября британская пехотная бригада приступила к штурму Сурабаи, через три дня к англичанам присоединились голландцы, а затем и военные части из Индии (индийцы сражались на стороне колонизаторов в надежде заслужить собственную независимость). 10 ноября при поддержке корабельной артиллерии Королевских ВМС и самолетов британских ВВС начался генеральный штурм, который продолжался две недели. Бойцы НАИ ушли в джунгли, в городе было убито 20 тысяч индонезийцев.

К весне 1946 года англичане стали сворачивать свое участие в войне: у них теперь хватало проблем в собственных колониях, особенно в Малайе и Бирме. В конце мая последний британский солдат ушел из Индонезии. Войну теперь вели голландцы. Значительную часть островов они заняли, не встретив серьезного сопротивления, там не было достаточного количества республиканских войск. Главными очагами сопротивления стали Ява, Суматра и Мадура. Но и Нидерланды оказались не готовы к большой войне: не было внутреннего согласия на проведение колониальной политики в условиях разрухи внутри самой Голландии, антивоенные настроения проникли и в армию.

Голландцы соглашались признать Республику Индонезия в пределах тех трех островов, на которых фактически велась вооруженная борьба. Весной 1947 года парламент Нидерландов ратифицировал Лингаджатское соглашение, внеся туда поправки, не согласованные с Джакартой. Индонезийское правительство потребовало новых переговоров.

Летом 1947 года голландцы стали искать предлог для возобновления военных действий. И здесь решили вмешаться американцы, которые опасались союза индонезийцев с СССР. В составе нового правительства Индонезии появились члены КПИ. Голландцы, получив поддержку Америки, начали новый раунд войны, которая вспыхнула летом 1947 года.

Окончательно Индонезия обретет независимость только в 1950 году.