Часть 2. Потсдамская конференция
Новый проект Вячеслава Никонова
"Горячее лето 1945"
"Горячее лето 1945"
28 июля. Суббота
28 июля из Лондона в Потсдам возвратился Климент Эттли.
Старожилы Потсдама присматривались к новым британским лидерам. Трумэн напишет: «Новым премьером был Климент Эттли, а с ним как министр иностранных дел приехал Эрнст Бевин… Эти двое в сопровождении сэра Александра Кадогана, постоянного заместителя министра иностранных дел, заехали ко мне в Маленький Белый дом вскоре после прилета из Лондона. Главной целью визита было представление Бевина… Эттли обладал глубоким пониманием мировых проблем, и я знал, что наши совместные усилия будут продолжены».
Молотов тоже приглядывался к новому коллеге и партнеру по переговорам на годы вперед - Бевину. Это был колоритный профсоюзный лидер. «Бевин действительно сохранил замашки профсоюзного босса, прошедшего школу тред-юнионистских схваток, - напишет помощник Молотова Олег Трояновский. – Конечно, это был большой контраст по сравнению с аристократизмом и элегантностью прежнего министра иностранных дел Антони Идена».
С появлением Эттли и Бевина стиль работы британской делегации заметно изменился, став, по словам Хейтера, которому предстояло возглавить английское посольство в Москве, «более деловым»: «Новые министры, менее искушенные во внешней политике и потому менее уверенные в том, что досконально знают факты, проводили ежедневные встречи с советниками, интересовались вопросами, которые могут возникнуть в течение дня и читали всевозможные отчеты». Новый глава английского МИДа «излучал уверенность и личную силу… С самого начала Эттли почти полностью доверил ему ведение переговоров, и он включился в дело с уверенностью в себе и с мастерством, которые удивили многих».
Главы правительств в тот день встретились непривычно поздно – в 10.30 вечера, и встреча была короткой – Эттли еще нужно было прийти в себя и полностью войти в курс дела.
Старожилы Потсдама присматривались к новым британским лидерам. Трумэн напишет: «Новым премьером был Климент Эттли, а с ним как министр иностранных дел приехал Эрнст Бевин… Эти двое в сопровождении сэра Александра Кадогана, постоянного заместителя министра иностранных дел, заехали ко мне в Маленький Белый дом вскоре после прилета из Лондона. Главной целью визита было представление Бевина… Эттли обладал глубоким пониманием мировых проблем, и я знал, что наши совместные усилия будут продолжены».
Молотов тоже приглядывался к новому коллеге и партнеру по переговорам на годы вперед - Бевину. Это был колоритный профсоюзный лидер. «Бевин действительно сохранил замашки профсоюзного босса, прошедшего школу тред-юнионистских схваток, - напишет помощник Молотова Олег Трояновский. – Конечно, это был большой контраст по сравнению с аристократизмом и элегантностью прежнего министра иностранных дел Антони Идена».
С появлением Эттли и Бевина стиль работы британской делегации заметно изменился, став, по словам Хейтера, которому предстояло возглавить английское посольство в Москве, «более деловым»: «Новые министры, менее искушенные во внешней политике и потому менее уверенные в том, что досконально знают факты, проводили ежедневные встречи с советниками, интересовались вопросами, которые могут возникнуть в течение дня и читали всевозможные отчеты». Новый глава английского МИДа «излучал уверенность и личную силу… С самого начала Эттли почти полностью доверил ему ведение переговоров, и он включился в дело с уверенностью в себе и с мастерством, которые удивили многих».
Главы правительств в тот день встретились непривычно поздно – в 10.30 вечера, и встреча была короткой – Эттли еще нужно было прийти в себя и полностью войти в курс дела.
Председатель СНК СССР И.В. Сталин, президент США Г. Трумэн и премьер-министр Великобритании К. Эттли на Потсдамской конференции, июль 1945 г. На заднем плане справа - нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов.
Источник фото: waralbum.ru
Источник фото: waralbum.ru
Заседание началось с реплики Сталина, который в удивительно мягком тоне высказал свои претензии в отношении обстоятельств появления Потсдамской декларации.
Огласив адресованную Москве ноту Японии о посредничестве и переговорах о перемирии, он заметил:
- Хотя нас не информируют как следует, когда какой-нибудь документ составляется о Японии, однако мы считаем, что следует информировать друг друга о новых предложениях.
Трумэн запомнил так: «Сталин сказал, что он хотел бы сделать заявление перед началом обсуждения. Он заявил, что российская делегация получила предложение от Японии, и хотя советская делегация не была официально проинформирована, когда выдвигался ультиматум Японии, тем не менее он намерен информировать союзников о шагах со стороны Японии». Это было предложение о визите принца Каноэ в Москву. «Ответ будет негативным», - сказал он. Я поблагодарил маршала Сталина».
28 июля японское правительств официально отвергло Потсдамскую декларацию, заявив о намерении «продолжать движение вперед для успешного завершения войны». Продолжение после этого зондажа позиции советского правительства теряло смысл. Тем не менее японское правительство обратилось к Москве с просьбой изложить свои «пожелания и указания». В этот критический для империи момент японское правительство было уже готово идти на удовлетворение любых требований СССР, в том числе территориальных.
Молотов в Потсдаме доложил о прошедших в дни перерыва заседаниях министров. Сталин сделал великодушный жест:
- Можно было бы согласиться насчет того, чтобы с Австрии репараций не брать, поскольку Австрия не представляла собой самостоятельного государства. Но нашему советскому народу очень трудно понять отсутствие всяких репараций с Италии.
С этим сложно было не согласиться.
Огласив адресованную Москве ноту Японии о посредничестве и переговорах о перемирии, он заметил:
- Хотя нас не информируют как следует, когда какой-нибудь документ составляется о Японии, однако мы считаем, что следует информировать друг друга о новых предложениях.
Трумэн запомнил так: «Сталин сказал, что он хотел бы сделать заявление перед началом обсуждения. Он заявил, что российская делегация получила предложение от Японии, и хотя советская делегация не была официально проинформирована, когда выдвигался ультиматум Японии, тем не менее он намерен информировать союзников о шагах со стороны Японии». Это было предложение о визите принца Каноэ в Москву. «Ответ будет негативным», - сказал он. Я поблагодарил маршала Сталина».
28 июля японское правительств официально отвергло Потсдамскую декларацию, заявив о намерении «продолжать движение вперед для успешного завершения войны». Продолжение после этого зондажа позиции советского правительства теряло смысл. Тем не менее японское правительство обратилось к Москве с просьбой изложить свои «пожелания и указания». В этот критический для империи момент японское правительство было уже готово идти на удовлетворение любых требований СССР, в том числе территориальных.
Молотов в Потсдаме доложил о прошедших в дни перерыва заседаниях министров. Сталин сделал великодушный жест:
- Можно было бы согласиться насчет того, чтобы с Австрии репараций не брать, поскольку Австрия не представляла собой самостоятельного государства. Но нашему советскому народу очень трудно понять отсутствие всяких репараций с Италии.
С этим сложно было не согласиться.
